Продолжение интервью Украинской Правды с владельцем Укрсиббанку, групи DCH і клуба “Металлист” Александром Ярославским. Первую часть читайте здесь: Александр Ярославский: Где я, а где политика? “Я простой украинский парень из Харькова”.

– Существует информация, у вас есть большие объемы наличной валюты. Если говорить о рисках развития экономики – в случае нового витка кризиса, что вы будете делать?

– Наживать деньги. (Смеется) Главное, чтобы ситуация не стояла на месте, чтобы было движение или туда, или сюда.

– Каков рецепт от Ярославского, чтобы сохранить свои деньги?

– Вставать пораньше, в шесть часов утра, и пораньше ложиться. Весь день продуктивно работать.

– С чувством юмора у вас все в порядке. Вы анализируете ситуацию – когда в Украине возможно восстановление экономического роста?

– Оно идет. Что, разве на улицах стало меньше “Мерседесов”?

– Это теневая экономика.

– Какая разница, теневая или нет? Люди потихонечку отучаются ходить на красный цвет. Когда–то отучатся.

– Существует мнение, что сейчас ситуацию удерживают до выборов, а после них будет полный крах.

– Я не живу от выборов до выборов, я вам откровенно говорю еще раз. Для меня интересно, когда ситуация не стоит на месте. Мне все равно – катится ли она вниз или летит вверх. Есть возможность заработать и на том тренде, и на том.

– Какие прогнозы по рынку недвижимости?

– Пока никаких положительных предпосылок я не вижу. Рынок стоит и будет стоять.

– Сколько у вас в целом площадок по стране?

– Две в центре Харькова и две в Киеве – на Подоле, это бывший кирпичный завод “Керамперлит”. Там я планировал бизнес–центр и даже подготовил проект. А вторая площадка в Киеве – проект “Подол–Бизнес–Парк”.

Я их вовремя заморозил и думаю, что ближайшие три года ничего там делать не буду. До тех пор, пока не появится банковское кредитование под строительство.

– Химия же тоже упала, строительством вы не занимаетесь. Какой у вас сейчас основной бизнес?

– Торгуем ценными бумагами. Хотя уровень доходности упал в разы.

– В связи с кризисом в рамках вашей группы DCH была проведена какая–то оптимизация?

– Конечно. Было серьезное сокращение, оптимизация, минимизация. Хотя мы и так не были раздуты.

Ярославский. Справа от него - владелец химзавода "Стирол" Янковский. Фото пресс-службы президента

– В свое время вы купили банк акции “Надра”, однако затем продали. В чем был смысл этой операции?

– Это была спекулятивная операция – я купил 24%. А потом Еремеев и его партнёры в банке выкупили это пакет акций обратно.

– Закончил банк “Надра” печально. В чем была их ошибка?

– В том, что они мне его не продали. Я не шучу – я предложил им продать весь банк. Тогда этот бизнес был на подъеме, были все возможности на нем хорошо заработать. Банк тогда можно было хорошо упаковать и продать иностранцам. Но владельцы “Надра” поздно кинулись. Они, во–первых, плохие управленцы, а во–вторых – плохие бизнесмены. Что, в принципе, одно и то же. И я не знаю, сколько сейчас этот банк стоит.

– Благодаря чему Укрсиббанк выстоял? Где вы не допустили ошибки?

– Я не допускал ошибок нигде. Этот банк я купил, когда у него было одно здание в городе Харькове.

– Укрсиббанк вы купили у Олега Таранова?

– Да, у Олега Таранова в 1995 году, за 20 тысяч долларов. Он попросил большие деньги. Я ему сказал: “Я тебе плачу за этот продукт столько–то. (Ярославский аккуратно взял в руки белый листок бумаги и сложил вдове). Если окажется, что это не такой продукт, как ты говоришь, а меньший (Ярославский сложил листок ещё раз в два раза), то ты мне разницу в деньгах вернешь”. А банк оказался не только не такой, как он описывал, а вообще вот такой (Ярославский в очередной раз сложил листок, и у него в руках оказалась бумажка величиной в спичечный коробок).

Пришлось ему вернуть почти все деньги, и мы разошлись за 20 тысяч долларов. Таранов был очень доволен, что еще доплачивать не пришлось за мои моральные издержки.

– “В лес” вы его не вывозили?

– В лес? (Смеется.) А что, я его на пикник должен был вывезти?

– Какой пакет акций в “Укрсиббанке” у вас остался после продажи BNP Paribas? Не собираетесь с ней расстаться?

– У меня 20%. Этого достаточно для того, чтобы вести дела. Фактически французы меня уговорили остаться, чтобы заниматься на Украине этим сегментом.

– Сколько Укрсиббанк получил рефинансирования от НБУ во время кризиса?

– Какие–то копейки, если сравнивать с остальными.

– Копейки? По нашей информации – больше полумиллиарда!

– И что, это разве большие деньги? Другие получили и по 4, и по 6 миллиардов гривен.

– Приходилось ли договариваться об откатах?

– Я в этом не принимал участия. Есть Сергей Наумов, глава правления Укрсиббанка. Я же по банковским вопросам ни с кем не встречался.

Ярославский и Ющенко. Фото пресс-службы президента

– Вы считаете, политика Нацбанка была грамотной?

– Я не комментирую политику Нацбанка. А то у нас кто ее только не комментирует – и зубные техники, и дворники! Я не хочу, чтобы мои высказывания негативно не отражались на бизнесе. В моем деле только я один знаю, как найти правильный выход из сложившейся трудной ситуации, насколько бы она критической для кого–то не была.

Хочу быть партнером только с самим собой

– У вас есть несколько правил, которые вам помогли в жизни заработать деньги?

– Мой основной девиз – если на что–то решился, то должен идти до конца, а если ты дал слово – то должен это выполнить. Даже если замысел имел отрицательный эффект, надо его закончить и подписать финальные документы. Мне один гораздо более солидный партнер на заре моей юности сказал: “Саша, веди бизнес так, чтобы никогда не оставалось права требования к тебе”.

Сегодня ты на волне успеха, плюнул на человека или отнесся к нему свысока и не рассчитался. А завтра все может поменяться.

– А вот многие как раз считают, что ваш партнер Игорь Коломойский всех кидает. И от него вряд ли услышишь правило, что нужно всегда идти до конца, даже себе во вред.

– Я бы так не сказал. Хотя Коломойский мне когда–то говорил: “Мое правило – это отсутствие всяких правил”. Но в наших взаимоотношениях никогда не было такого, чтобы он чего–то не выполнил.

– Вы сотрудничали с Виктором Пинчуком?

– С Пинчуком? Нет, никогда. Где я с ним мог сотрудничать?

– Может быть, в “Киевстаре”?

– Пинчук никогда не был акционером “Киевстара”. Там был Туманов, но он к Пинчуку не имеет никакого отношения.

– Туманов – это брат Людмилы Кучмы?

– Да. У Туманова в “Киевстаре” была крошечная доля.

– Как вы попали в “Киевстар”?

– Его основала норвежская Telenor. Они искали в Украине инвесторов. Моя компания, которая участвовала в акционерном капитале оператора, называлась “Сторм”. Она владела 10% оператора. Именно эта доля и была продана российской группе “Альфа”.

– А доля Лазаренко была в “Киевстаре”?

– Нет, ни Лазаренко, ни Обама, ни Буш.

– Почему вы ушли из мобильной связи, ведь тогда рынок шел постоянно вверх?

– Там были уже миллиардные вложения. Действительно, “выхлоп” тоже был большой. Но для частного инвестора очень тяжело выступать акционером в такой компании. Хотя рынок динамично развивался, нужны были постоянные сумасшедшие инвестиции. Поэтому я и ушёл из него в 2002 году. И не важно 1 000% или 100 000% я заработал. Ну, заработал – спасибо, и пошел дальше.

– Мы коснулись темы партнерского бизнеса. Какие для вас приемлемые условия и доли в партнерском бизнесе, чтобы вы в нем участвовали?

– Желательно мои 100%. То есть, чтобы я был партнером с самим собой. (Смеется)

Ярославский на стройке стадиона "Металлист"

– Вы продолжаете сотрудничать с российским бизнесменом Олегом Дерипаской?

– Я с Дерипаской продолжаю дружить. У нас был меморандум о намерении создать компанию “Страбаг Украина” вместе с австрийским Strabag. Но после начала кризиса я от этой идеи отказался.

– Лично вы?

– Все решения принимаются мной. У меня нет совета директоров, наблюдательных советов. Раз, сел, подумал и решил отказаться.

– Как вы познакомились с Дерипаской?

– На почве алюминиевого бизнеса. Его интересовал Николаевский глиноземный завод, потому что это был поставщик сырья для производства алюминия. А мы тогда сидели на Николаевском глиноземном. Так мы и познакомились, я сам ему предложил сделку по совместной покупке НГЗ.

Выкупали пакеты акций частями, 30% государственной доли купили приблизительно за 100 миллионов долларов. Когда выкупили весь завод, у меня было 25% акций НГЗ, у Дерипаски – остальное.

– Но вы решили отказаться от этой сферы?

– Да, я продал свою долю. Потому что, если ты не сидишь на полном цикле бизнеса, где точка получения прибыли?

– Он не предлагал вам глобальное партнерство в группе “Русал”, куда вошел НГЗ?

– Нет, там требуются сумасшедшие деньги!

– Зато сейчас были бы в рейтинге “Форбс”.

– Неизвестно что было бы. Может, плита была бы на кладбище. Знаете притчу, как обезьяна в зоопарке фрукты кушает? Прежде, чем фрукт съесть, она разламывает, берет косточку и примеряет к одному месту. Чтобы, когда она начинает глотать фрукт целиком, эта косточка не застряла.

– В нынешних условиях куда бы вы считали перспективным вложить деньги?

– Я не хочу заниматься рекомендациями. Ведь посмотрите, кто раньше их только не давал, а после этого люди потеряли капиталы. Я, правда, никогда не брал чужих денег. Был всегда категорически против того, чтобы собирать с партнеров, а потом куда–то их вкладывать.

– Вы не брали кредитов?

– Ну, кредиты – это другое. Я брал кредиты, но никогда не собирал общественные деньги, хотя раньше это было модно: собрать со всех, а потом все за тобой бегают с “трехлинейками”. (Винтовка Мосина, также известна как винтовка Мосина–Нагана, трёхлинейная винтовка и трехлинейка, активно использовалась в период с 1891 по 1960 годы)

Ярославский и Тимошенко

– Многие говорят об агробизнесе как перспективном. Как вы его оцениваете?

– Мне агробизнеса хватило, когда мы еще занимались этим с “Итерой” при премьере Пустовойтенко. Тогда мы производили по госзаказу огромное количество селитры, а потом я бегал и выпрашивал гроши, чтобы нам заплатили. Нет, я в агробизнес не пойду…

У меня достаточно направлений для того, чтобы было чем заниматься. Это и “Азот”, и DCH, и четыре гранитных карьера, и стекольный завод, и Укрсиббанк.

Беру свои слова назад про “Металлист

– Вы себя сейчас ограничиваете в чем–то?

– Да, я себя ограничиваю на протяжении всех своих лет. Например, я перестал есть сладкое.

– А в связи с кризисом? Может, престали покупать бизнес? Или футболистов для “Металлиста”?

– Нет, футболистов мы покупаем. Но из–за кризиса не думаем о приобретении каких–то бизнесов, которые раньше собирались покупать.

– Что для вас клуб “Металлист”? Атрибут богатого человека? Не секрет, что для Рината Ахметова футбольный клуб “Шахтер” – не просто хобби, но также инструмент для завоевания общественных симпатий.

– “Металлист” для меня – родной клуб, и никакой это не атрибут. Зачем бы я тратил столько времени на него? Другие виды спорта мне не настолько интересны. Правда, я ещё поддерживаю регби (харьковский регбийный клуб “Олимп”, многократного чемпиона Украины – УП).

– Ахметов повлиял на ваше решение заняться “Металлистом”?

– Да. Он как футбольный человек понимал, что наличие только “Динамо” и “Шахтера” – это не тот чемпионат, который может сделать команды сильными. Видите, как только я занялся “Металлистом”, сразу же “Шахтёр” выиграл кубок УЕФА!

– Вы купили клуб у Виталия Данилова из БЮТ?

– Я купил клуб у Александра Фельдмана (депутат от БЮТ) где–то за полтора миллиона долларов. Потом оттуда вышли Эрнест Галиев и Виталий Данилов. Галиев просто убежал, чтобы не тратить деньги.

Я тогда вообще не представлял, что такое футбол. В первую очередь, я хотел помочь Харькову обрести команду. Пока этот бизнес не приносит доходов…

– Пока?

– Да, но Ринат (Ахметов) считает, что будет результат. Он меня заразил этим оптимизмом. Сегодня и я тоже считаю, что когда–то это может произойти. Но в ближайшие 10 лет зарабатывать на футболе точно будет невозможно.

С точки зрения инвестиций это убыточный проект. А в части души, сердца и удовольствия – очень прибыльный. Я не интересовался футболом, а сейчас бываю практически всех матчах. Я когда–то говорил, что “Металлист” – это дорогая игрушка, но сейчас беру свои слова назад. Я бы не называл это игрушкой, это очень серьезное дело.

Ярославский и Ахметов

– Что нужно “Металлисту”, чтобы подобраться к “Шахтер” и “Динамо” и составить им достойную конкуренцию? Нужно вкладывать больше средств?

– Нет. Это не прямая зависимость, что чем больше вкладываешь, тем лучше команда. Я считаю, что “Днепр” вкладывает больше, десятки миллионов долларов, а команда лучше у нас.

– Почему вы как президент “Металлиста” выступаете против Данилова как руководителя премьер–лиги?

– Я не против Данилова как гражданина. Я против Данилова как президента премьер–лиги. Я не хочу, чтобы клубами, в том числе “Металлистом”, занимался лузер, неудачник. Поэтому на выборах президента премьер–лиги я был категорически против Данилова – как, впрочем, и против Рабиновича. Я считаю, что это люди не способны организовать такой серьезный бизнес–проект как премьер–лига. Они – непрофессионалы.

Кроме того, руководителем премьер–лиги не должен быть кто–то из президентов клубов. Поэтому я предлагаю на этот пост Сергея Харченко, который является одним из немногих отечественных специалистов по футбольному менеджменту и маркетингу. (От УП: Харченко – руководитель Ассоциации пляжного футбола Украины, в прошлом – руководителя ООО “Медиа Спорт Промоушен”.)

Вместо книг у меня отчеты

– Вам не надоело лично заниматься бизнесом? Многие ваши коллеги уже делегировали полномочия правлению или нанятым топ–менеджерам.

– Вы же сами знаете, сколько компаний прекратило свое существование. Никому и никогда я свои полномочия не делегирую. Я собираюсь еще долго быть в хорошей форме. Когда почувствую, что не смогу управлять, тогда позову вас, и будем думать, что нам дальше делать. (Смеется.)

– Тогда вы позовете своего младшего брата и скажете: “Теперь ты управляешь”?

– Нет. Зачем обременять человека? Бизнес – это же работа. Человек скажет: “Да иди ты! Мне хорошо и без тебя живется”. (Улыбается)

Ярославский в своем киевском офисе

– В котором часу вы утром встаете?

– В 6 утра. После этого сразу же ныряю в воду. Главное, когда встал – не остановиться, идти и прыгнуть. В Харькове у меня водохранилище, а в Киеве – крытый водоем. Но без подогрева.

– А когда вы прекращаете нырять?

– Никогда не прекращаю. И зимой ныряю, и летом. Когда минус 30, из воды просто вылетаешь!

– Что после этого?

– После этого – кросс, 6 километров. Я на дорожке никогда не бегаю. Только в естественных условиях – по лесу.

– Когда у вас по графику отбой?

– Самое комфортное время для меня – это 22:00–22:30. И я стараюсь не участвовать в поздних мероприятиях. Правда, когда играет “Металлист”, то это относится к форс–мажору.

– Что вас в жизни интересует, кроме футбола и бизнеса?

– Меня вообще все интересует.

– Читаете книги?

– Сейчас меньше, раньше читал больше.

– Картины собираете?

– Нет, картины не собираю. Я их не понимаю. Поэтому кривляться, отходить в сторону, заламывать руки и говорить “Ой, какой мазок! Как свет падает!” – это не для меня. Для этого надо быть в седьмом-восьмом поколении знатоком этих вещей, чтобы действительно в этом разбираться и получать удовольствие. Обсуждать кисть какого–то импрессиониста или автора эпохи Возрождения я не могу. Знаю только несколько фамилий.

– Какую книгу вы сейчас читаете?

– Сегодня у меня отчеты.

– А вчера? На прошлой неделе?

– Английский потихонечку подучиваю. Я немного говорю, но хочу повысить свой разговорный уровень.

– Вам какой чай – просто черный или наш красный? – спрашивает Александр Ярославский.

– А в чем разница?

– Когда пьешь красный, то начинаешь строить дороги, стадионы и легко расставаться с деньгами, – шутит он.

Харьковский миллиардер и владелец клуба “Металлист” Александр Ярославский всячески пытается предстать в образе благотворителя, на свой страх и риск вкладывающий деньги в проекты Евро-2012 с вялотекущей отдачей.

Однако этот человек не настолько прост, как пытается себя преподнести. В его юморе чувствуется цинизм крупного бизнесмена.

Вложенные в Евро-2012 средства рано или поздно конвертируются в имидж Ярославского, и его слово будет весить в Харькове столько же, сколько Ахметова – в Донецке. Это влияние, которое ничем не измеряется, но присутствует как постоянный фактор вроде атмосферного давления.

Смотрины нового имиджа можно ожидать 5 декабря – на свое 50-летие Ярославский хочет открыть заново отстроенный стадион “Металлист”.

Он очень осторожен со словом – во время интервью возникает ощущение, что это не один из десяти самых влиятельных олигархов Украины, а иностранный инвестор, которому политкорректное чутье не позволяет высказать все свои мысли вслух.

В результате создается противоречивое чувство: то ли этот человек действительно недосягаемо далек от интриг и политики, то ли настолько остерегается лишних хлопот, что предпочитает не говорить вслух все, что думает.

Александр Ярославский назначил время интервью на раннее утро у себя в офисе. Туманный киевский Подол, диван из кожи аллигатора, рваные джинсы и тройной красный чай с травами по собственному рецепту.

Как всегда, этот день для него начался с подъема в шесть утра, окунания в Днепр и шестикилометрового кросса по лесу.

– Эти процедуры – попытка закалить дух или абстрагироваться от окружающих проблем?

– Нет, это просто дает мне комфортное состояние души и тела. А по поводу проблем… Я считаю, что у человека нет проблем. У него есть вопросы.

– Какой вас сегодня вопрос мучил больше всего?

– Они меня вообще не мучают, они стоят на повестке дня. Я считаю, что для меня сегодня основной вопрос – это окончательно определиться с экспертами УЕФА по формату стадиона в Харькове. Они внесли некоторые косметические замечания.

Мы же реконструировали стадион, а не строили новый. И сроки, за которые мы это сделали, удивили даже нас самих. Естественно, мы убедили всех, что можем сделать быстро, но какие–то вещи не учли. Хотя, если бы мы так быстро не делали, мы бы никогда из резервного города Евро–2012 не стали основным.

Я стал депутатом, чтобы у меня во дворе не ездили БТРы

– Украина погружается в президентские выборы. Кого вы будете поддерживать?

– Никого. Да ко мне и за поддержкой никто не обращался.

– Вас устраивает то, что в Украине происходит?

– Да, меня все устраивает. Погода вот сегодня хорошая…

– То есть вам все равно, кто будет президентом?

– Если я не влияю на этот процесс, зачем мы будем об этом рассуждать? Я не сижу и не мечтаю. Можно сидеть без копейки денег и мечтать: что бы я попробовал – красную икру или черную. А денег нет даже на кабачковую…

– Видите ли вы принципиальную разницу между развитием Украины при Тимошенко и Януковиче?

– Меня интересует только, как я смогу инсталлироваться в этот формат. Думаю только об этом. Вот я жду: объявят победителя, пройдет инаугурация, и я…

– С букетом к новому президенту.

– Да. (Смеется)

– Сколько вы в советское время проработали в милиции?

– Я в милиции практически не работал. Закончил высшие курсы ОБХСС и был на стажировке в милиции буквально полтора месяца. Лейтенантом, по–моему. Даже не помню.

– Просто за вашими попытками не отвечать на вопросы чувствуется опыт работы в правоохранительных органах.

– Да ну что вы!

– Простой вопрос – вас интересует развитие Украины как государства?

– Не интересует. Потому что я на это не влияю.

– То есть вы бы хотели жить в какой–то другой стране?

– Никогда в жизни! Я хотел бы жить только в своем родном Харькове. И никогда в какую–то другую страну я жить не уеду.

Просто это вы в Киеве привыкли в Верховной Раде мерить такими глобальными масштабами. А мне по душе вопросы попроще: например, сколько цемент стоит.

Меня интересуют близкие вещи, а не глобальные. Потому что у нас все люди в стране живут от выборов к выборам, которые чередуются с частокольной периодичностью. Не успели одни закончиться, начинаются следующие. Когда я понял, что это бессмысленное занятие, то перестал об этом думать.

Александр Ярославский в своем киевском офисе

– Вы молчите о своих политических предпочтениях, потому что обожглись в 2004 году? По нашей информации, тогда Кучма собирал представителей крупного бизнеса и сказал: “Нужно поддержать Януковича”…

– Вы откуда знаете, что я там был? (Смеется)

– …И вы тогда, в 2004–ом как условие поддержки сказали, что на “Укртатнефть” (Кременчугский НПЗ) директором должен вернуться Павел Овчаренко.

– Да вы что, никогда такого не было! И что, разве мне вернули “Укртатнефть”?

– Нет, вас обманули. Поэтому с тех пор вы не говорите о предпочтениях. Но вы же поддержали Януковича?

– Конечно. Я поддержал его как гражданин Украины. Пришел и проголосовал за Януковича.

– Вы решили навсегда уйти из политики?

– Политики нет у нас. Нет, и не было. Может, была когда–то в Советском Союзе…

Я люблю вещи конкретные, которые осязаемы, и после которых есть реальный результат. А что такое политика в Украине? Та же работа в парламенте: депутат ходит, ходит, потом уехал на Мальдивы или Сейшелы, вернулся – и опять ходит, ходит. Это вечный процесс, как река. Лодка по ней плывет и плывет. Вытащил ее на берег, она постояла, потом опять бросил, и она опять плывет.

– Зачем же тогда в 2003 году вы стали народным депутатом?

– Чтобы у меня во дворе не ездили БТРы.

Я на месте УЕФА действовал бы так же

– Как вы оцениваете вероятность отказа Харькову в проведении Евро–2012?

– Харькову не откажут! Даю за это 0%. Если в политике я действительно не знаю, как я буду инсталлироваться при том или другом президенте, то тут я точно знаю, что Харькову не откажут. Харьков сегодня – самый динамичный город по подготовке к Евро.

– Почему же? Стадион в Донецке есть, а у вас еще нет.

– Разве вопрос в открытии стадиона? У нас же чемпионат в 2012 году, а мы откроем через месяц, в 2009.

– Как в Харькове с инфраструктурой для размещения гостей?

– У нас лучше, чем везде. Есть необходимое число гостиничных номеров. Пятизвездочных номеров требуется 1240, из них сегодня принято 200 с чем–то. Это при том, что три месяца назад не было ни одного. Гостиницы улучшают условия обслуживания, и их принимают структуры УЕФА.

– Вы занимаетесь гостиничным бизнесом?

– Нет.

– Куда именно вы инвестируете личные деньги в Харькове на Евро–2012? Стадион, терминал в аэропорту?

– Чтобы убрать все инсинуации, сразу расставлю точки над “і”. Стадион в Харькове – это областная коммунальная собственность. Из 600 миллионов гривен, необходимых для его реконструкции, государство дало 140 из госбюджета, 50 миллионов дал город, и 80 миллионов дала Харьковская область. Это 270 миллионов. Считайте, остальные дал я.

Ярославский показывает Ющенко стройку стадиона в Харькове. Фото пресс-службы президента

В будущем харьковский стадион хотят сделать акционерным обществом, где была бы государственная часть акций и доля инвестора.

– Вы получите контрольный пакет?

– Какой контрольный пакет? В идеале я хотел бы, чтобы у меня было 25%, чтобы я вложил 140 миллионов, а остальные дали госбюджет – 246 миллионов, а также 186 миллионов – вместе город Харьков и Харьковская область.

– Вы же человек прагматичный, должны чувствовать свою выгоду.

– Тут нет прагматизма. Называйте это меценатством – как угодно.

– Вам что, некуда деть 200 миллионов?

– Есть. Но необязательно же все время куда–то девать. Всех удивляет этот вопрос – и милицию, и налоговую.

– Вас проверяли?

– Конечно. Никто не может в это поверить! И чем больше не верят, тем больше проверяют. Они думают: “Как же так, где же тут подвох?” А я еще и три дороги построил на свои деньги. Нонсенс! Привели в порядок целый ряд домов. Как это назвать?

– Подготовка инфраструктуры к Евро–2012.

– Да, но я потратил на это где–то порядка 60 миллионов гривен.

– Вы название уже придумали для стадиона в Харькове?

– Да. Стадион “Металлист”.

– “Металлист–Арена”…?

– Никаких “арен” не будет, это же не цирк. Просто стадион “Металлист”.

Стадион "Металлист" уже построен

– Стадион – это убыточный проект или в будущем возможна какая–то прибыль?

– Сам стадион – это навсегда убыточный проект. Даже несмотря на то, что там будут рестораны, бутики.

– Но это все равно конвертируется в какое–то влияние, поддержку горожан…

– Моим детям будет без разницы. Это же не материальные ценности, которые потом можно будет конвертировать назад.

– Что еще, кроме стадиона, является вашим проектом в Харькове под Евро–2012?

– Терминал в аэропорту. Юридически все выглядит так: аэровокзальный комплекс находится на 49 лет в аренде у моей компании, но при этом остается в городской коммунальной собственности. По аэродромному комплексу подписан договор с городом, что после завершения строительства новой полосы он перейдет в собственность государства. Так везде в мире: полоса – это собственность государства.

– Вы инвестируете только в терминал?

– Только в терминал. Он будет стоить где–то 64 миллионов евро.

– Если стадион “Металлист” изначально убыточный проект, то за какие сроки могут окупиться инвестиции в терминал?

– Этот период измеряется десятками лет. Очень долгоиграющий проект.

– Чтобы сделать аэропорт Харькова прибыльным, он должен стать каким–то транзитным узлом в регионе?

– Дело в том, что терминал позволяет увеличить пассажиропоток в 5–6 раз. С учетом увеличения пассажиропотока изменяется и бизнес–привлекательность объекта.

На сегодня харьковского аэропорта нет в настоящем смысле этого слова. Его просто не было. Существовало какое–то здание сталинской постройки 1953–54 годов, которое мы фундаментально реконструируем в стиле тех времен. Мы строим новый терминал. 2 декабря мы заканчиваем всю наружную часть работ по терминалу включительно с застеклением. И в зиму мы входим с “теплом” внутри терминала.

Ярославский показывает Тимошенко макет аэропорта в Харькове. Фото пресс-службы Ярославского

– Все эти проекты вы делаете на бесконкурсной основе, то есть у вас не было конкурентов, тендер не проводился. Насколько это честно?

– Ну, возьмите, проведите тендер – посмотрим, кто на него придет? Во Львове и Донецке уже проводили тендер на строительство аэропорта. Никто идти не хочет. Хотя, если бы это была какая–то нефтяная скважина, я бы там оказался самым последним в очереди. Оттерли бы конкуренты. (Смеется)

– Как вы оцениваете действия президента Ющенко по ветированию закона о выделении 9,8 миллиарда гривен на Евро–2012? Из этой суммы должны были выделяться средства на взлётно–посадочную полосу в харьковском аэропорту?

– Я это не анализирую, потому что ситуация меняется каждый день. Для меня главное, чтобы средства были на счете строительных компаний. Из 727 миллионов гривен, которые требуются на строительство, на этот год мы заказали186. Получили пока только 56 миллионов. То есть нам остались должны ещё 130 миллионов, при том, что на следующий год приходится львиная доля денег.

– Вы одновременно менеджер и государственных, и частных проектов по Евро–2012 в Харькове?

– Можно и так сказать. Я являюсь координатором по подготовке Харькова к Евро, что определено официальным распоряжением городской власти. У меня каждое утро селектор в 7 часов утра. Поэтому каждый день я знаю, сколько денег поступило на проекты Евро–2012.

Вот, у меня первый звонок был в 7 утра (Ярославский показывает телефон на всеобщее обозрение, чтобы показать время звонка)

– Каков риск воровства государственными чиновниками на проектах Евро?

– Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. В Харькове я знаю, почем происходит закупка стройматериалов, и цены на них не завышены.

Или те же стулья для стадиона. У меня в офисе стояло 12 экземпляров разных производителей. Мы решили купить у австрийцев. Начинали торговаться с 60 долларов за стульчик, и они, “плача”, согласились на 40 долларов. Я лично с ними торговался.

Ярославский показывает кресла, отобранные для стадиона в Харькове. Фото пресс-службы президента

– Мэр Одессы Гурвиц обиделся, когда его город не попал в число тех, которые могут принимать Евро, а его место занял Харьков. Он как–то рассказывал, что перед решением УЕФА вы провели встречу с Суркисом за закрытой дверью, после чего поменялись все карты.

– Да это чушь! Не было никаких встреч. И Суркис не решает вопрос, будет Евро–2012 или не будет, и в каких городах, и в каком формате. УЕФА – не та организация, чтобы она была под чьим–то каблуком.

– То есть влияние Суркиса преувеличено?

– Конечно, 100%! УЕФА – это чисто коммерческая организация, которая беспощадна и хладнокровна в принятии своих решений. И никакими эмоциями, возгласами, воплями и истериками ее не проймешь. УЕФА слезам не верит!

– А материальным поощрениям?

– Вообще исключено, там все прозрачно! Вы же знаете, чем закончились европейские скандалы для отдельных клубов в отдельных странах. Да и УЕФА как организация очень интересна для органов правосудия. Потому такими сомнительными вещами не будет никогда. И люди туда входят достаточно известные, которые не захотят портить себе жизнь.

УЕФА категорически запрещает озвучивать прогнозы, какие города получат Евро, а какие – нет. Это исключительно ее прерогатива, и на нас была масса нареканий со стороны УЕФА по поводу всех наших заявлений. Говорить об этом за спиной УЕФА – это признак дурного тона.

– Вы для себя поняли, почему УЕФА вообще остановила выбор на Украине как стране проведения Евро–2012?

– УЕФА делает это, чтобы расширять географию своего присутствия, чтобы увеличивался объем выручки. Потому что при проведении Евро–2012 в Украине потенциально будет освоена на перспективу новая большая территория. Люди приедут сюда на следующие чемпионаты, лиги чемпионов. Это как филиальная сеть УЕФА.

Условно говоря, УЕФА – это как банк. Вот у меня был один филиал Укрсиббанка в Харькове, и я зарабатывал 3 копейки. Вот зачем мне надо было строить филиалы банка в Черновцах, в Хмельницком? Так же и УЕФА – строит филиальные сети на земном шаре, чтобы увеличить объем притока денег. Я, находясь на месте коммерческих менеджеров УЕФА, действовал бы так же.

Цена за ОПЗ завышена в три раза

– Что сейчас происходит вокруг Одесского припортового завода? Вам вернули 400 миллионов гривен залога за участие в аукционе?

– Я понятия не имею. Не слежу за этим.

– Разве вы не участвовали в компании “Нортима”, которая выиграла аукцион по приватизации ОПЗ?

– Нет. Я в “Нортиме” на сегодня не являюсь учредителем. И денег я не вносил.

– Однако Коломойский сказал, что вы с ним были партнерами при продаже ОПЗ.

– Да, мы и есть партнеры.

– Вы участвовали в создании этого пула инвесторов, который выиграл конкурс?

– Нет, им занимался сам Игорь Валерьевич. Я участвовал в процессе до начала его реализации. Но когда я увидел, как все пошло, когда начались скандалы вокруг ОПЗ, я понял, что это больше политический проект, чем экономический. И я отошел.

Александр Ярославский идет на Банковую. Фото Украинской правды

– Почему ваше предприятие “Черкассыазот” подало в суд для отмены конкурса по Одесскому припортовому?

– Я думал, что таким образом сделаем более прозрачным этот конкурс. Я всегда хотел участвовать в Одесском припортовом заводе. Но я считаю, что 5 миллиардов гривен – это не его цена на сегодняшний день. Она завышена, как минимум, в три раза.

– Неужели ОПЗ должен стоить 200 миллионов долларов?

– Меньше. А что вас удивляет? Я готов был участвовать в приватизации ОПЗ в пределах любой цены до, условно, 200 миллионов долларов.

– Год назад за него давали миллиард!

– “Евраз” год назад тоже стоил 50 миллиардов, а сегодня стоит полтора миллиарда.

– Но ОПЗ – это стратегический объект! Владелец, чтобы ни произошло, всегда вернет свою стоимость

– Что такое стратегический объект? Что, если ты стал владельцем ОПЗ – ты властитель Украины?!Вы представляете, что заплатили за ОПЗ, условно говоря, в шесть раз больше его цены. А когда же тогда отбить свои деньги назад?

– По вашему мнению, что было бы правильно – продавать ОПЗ за такие деньги или пока не продавать вообще?

– Его продают, начиная с 1995 года. Думаю, сегодня надо было бы отдать за ту цену, которая была объявлена по итогам аукциона, потому что ОПЗ убыточен. Сегодня государство, наоборот, докладывает туда свои деньги.

Чтобы поставить точку на инсинуациях вокруг ОПЗ, я считаю, что он должен принадлежать пулу украинских заводов. Только украинских. Стирол, Черкассыазот, Днепроазот, Северодонецкий Азот и Ровноазот. Вот это называется стратегический национальный интерес.

– Да, но ОПЗ больше обслуживает российский бизнес!

– А украинцы много участвуют в российских бизнес–проектах? В нефти, в газе?

– Но это уже проблема слабости украинского государства.

– Вы же спросили меня, я ведь не украинское государство. Я простой украинский парень из Харькова.

– Так почему же вы отозвали назад иск о запрете на приватизацию ОПЗ? Вас попросила Тимошенко?

– Нет. Хотя, когда ей надо, она может пообщаться с любым бизнесменом. Общалась и со мной.

А иск я отозвал, потому что вопрос перешел в стадию политическую, а не экономическую. А где я и где политика? Какой мне был смысл в это влазить? Мне что, партию какую–то поддерживать или кандидата в президенты? Нет!

– После того, что произошло вокруг ОПЗ, Коломойский вошел в конфликт с Тимошенко. А у вас отношения у премьером поменялись?

– Нет, не поменялись. У меня нет конфликтов ни с одним чиновником украинской власти. А если вас интересует Игорь Валерьевич, у вас есть возможность пообщаться с ним.

Продолжение интервью: Александр Ярославский: Мне все равно, рынок катиться вниз или взлетает вверх. Главное, чтоб не стоял на месте